Статьи

Какие правовые и не правовые инструменты используются для захвата собственности?

Как показывает практика последних 15 — 20 лет, преимущественно конечной целью рейдерских атак было и остается получение права собственности на объекты недвижимости или права на юридическое лицо. В девяностых годах это осуществлялось преимущественно бывшим директоратом предприятий путем доведения последних до банкротства, создание искусственных задолженностей перед подконтрольными этим же лицам предприятиями, которые затем в процедуре банкротства и ликвидации получали недвижимость и другие активы в счет погашения искусственно созданного долга (то есть фактически бесплатно). В дальнейшем рейдерство развилось, и распространенной формой стало серое рейдерство, которое применяли преимущественно для получения контроля над предприятием. Однако контрольный пакет акций / доля в уставном капитале предприятия, даже успешного, не всегда интересуют рейдеров.Рейдерский захват Чем менее отлаженным и автоматизированным есть бизнес, чем больше результаты хозяйственной деятельности зависят от определенного лица (например, от директора предприятия, который одновременно является его владельцем — партнер юридической фирмы), тем менее вероятно, что им заинтересуются рейдеры. И, наоборот, владельцам такого бизнеса необходимо быть начеку, если:

• речь идет о больших производственных, перерабатывающих и добывающих предприятиях;
• бизнес является высокодоходным и полностью автоматизированным или когда смена людей не приведет к значительным убыткам.

Если говорить о современном состоянии рейдерства, то следует признать, что оно как явление, к сожалению, не исчезает, а развивается. При этом рейдерство приобретает все более разнообразные формы, мгновенно приспосабливается к изменениям в законодательстве. Классической формой рейдерства остается корпоративная. Инструменты для рейдерства традиционные — несовершенное законодательство и судебная практика на любой вкус. Откровенно говоря, идейниками большинства рейдерских схем становятся сами же юристы, которые пытаются «подогнать» желаемый результат для клиента под требования современного законодательства.

Участились случаи, когда участники общества, которые когда — то добровольно вышли или были исключены из него, вдруг «вспоминают», что прекращение их участия произошло с грубым нарушением законодательства. И неважно, что с тех пор прошло пять или более лет, все равно, что общество за это время получило новых инвесторов, которые вложили в его развитие миллионные инвестиции, — справедливость, так сказать, должна быть восстановлена, а нарушение прав бывшего участника — устранены. Вопрос о том, что же делать после этого инвесторам, почти риторический.

Суды также не имеют однозначной позиции в этом вопросе. Одни понимают положение определенных статей буквально, другие пробуют с хирургической точностью провести границу между правом участия в обществе (которое является личным не имущественным, и где нет экономического содержания) и правомочие на участие в управлении обществом (которое имеет экономический смысл).

Приобретя долю в уставном капитале, лицо, как следствие этого, приобретает корпоративные права и соответствующие личные неимущественные права. Приобрести неимущественные права, не имея при этом доли в уставном капитале, невозможно. Соответственно, потеряв долю в уставном капитале, лицо теряет и личные неимущественные права. Подтверждением этого логического ряда является то, что доля в уставном капитале может быть отчуждена, а отдельно личные неимущественные права — нет.

Иными словами, с момента выхода или исключения из общества лицо теряет соответствующие неимущественные права. Следовательно, нарушение личных неимущественных прав лица может быть только тогда, когда лицо остается участником общества. Поэтому к требованиями лица, которое не является участником общества, должна применяться исковая давность.

Такое правоприменение уменьшило бы пространство рейдерам, а для новых участников общества исключило хотя бы один риск.